Ифтах и его дочь - Страница 29

Ифтах много слышал об этих животных. Теперь он собственными глазами увидел, как козерог стоит на горной вершине прямо против ветра. С презрением подумал Ифтах о козах из стада Гилеада. Ему понравился козерог…

Не успело солнце подняться достаточно высоко, а они уже, как и предсказывал Эмин, достигли вершины, которая так притягивала Ифтаха, волнуя и светясь так ярко, что захватывало дух. В последние дни она скрывалась в тумане. Но сегодня воздух был волшебно светел и чист. Далеко внизу лежали плодородная страна, черная каменная пустыня, и оба Израиля: на востоке Гилеад, на западе — Канаан.

Своим острым зрением Ифтах видел и узнавал гору, долину, реки и города. Бросил взгляд на Иордан, увидел впадавшие в него реки. Далеко на юге блеснуло Мертвое море — там, где небо сливалось с землей. Увидел прямо перед собой живое, богатое рыбой озеро Кинерет с цветущими берегами. А дальше, на западе — бесконечная вода. Ифтах знал, то, что на юге исчезает из поля зрения — Беершеба и его пустыня.

Ифтах впитывал в себя это бесконечное разноцветное многообразие. Дыхание Господа, которое он ощутил в шатре Господа, когда разговаривал со священником, обрело форму. Зримое, оно лежало перед глазами. Сейчас оно пало к его ногам. Оно было здесь, рядом. Он вытянул руки, выпрямил пальцы, потом согнул их и сжал в кулаки. Все далекое, гигантское, вместе с водой и горами, стало одним целым. Он, Ифтах, призван разрушить все это. Одна лишь мысль о таком возвышала его. Он видел перед собой цель.

И цель эта была прекрасна, волшебна. Такую цель способен поставить перед собой только герой, в котором есть что-то от бога.

Чепуха! Химеры наполняли его душу, как снежный воздух. Какой-нибудь Авиам, приговоренный своей немощностью к пассивности, мог обманывать себя такой ерундой. Но человек, который может бороться и завоевывать, не должен растворять себя в голубых мечтах.

Действительно ли эти мечты столь несбыточны? Перед ним — страна. А он, человек, стоит здесь. И то, что он планирует и рассчитывает, шаг за шагом сбывается. Он взял Афек, Гешур и Голан. Он захватит ещё большую часть Башана и укрепит свою страну на севере. Затем пойдет на Ябок и сядет в кресло судьи в Гилеаде. Потом постепенно объединит свою северную страну и восточный Израиль. Затем перейдет Иордан и соединит все разрозненное в одно целое. И тогда судья в Израиле не будет уже уступать ни фараону, ни царю Вавилона, которого называли царем царей.

Сумасшествие! Тщеславие!.. Но сколько истинного казалось сначала сумасбродным! В Мицпе и Маханаиме сочли бы, что он помешался, если бы захотел покорить Хермон. И вот он, Ифтах, сын Гилеада, стоит на крыше дома, в котором живет бог Башана, и обозревает весь Израиль, протягивает руки, чтобы взять его.

Он выпрямился, преодолевая порывы сильного ветра, поднял голову с короткой четырехугольной бородой к чистому, голубому небу и громко рассмеялся.

Ночью было холодно, и Ктура под одеялом тесно прижалась к нему. Он, несмотря на накопившуюся за день усталость, не мог заснуть.

— Ты не спишь, Ифтах?.. — спросила его Ктура. — Знаю, почему ты не спишь. И знаю, почему ты смеялся. Я тоже смеялась. И чувствовала, что Бааль приветствует нас из глубины горы, предлагая свое гостеприимство. Он благоволит к нам. Благоволит к тебе. И если тебе не поможет Господь того священника, на помощь к тебе придет со своей горы Бааль.

Ифтах крепче прижал eё к себе. Поразительно, как мало она его знала. Он был солдатом Господа, а не Бааля. И не нуждался в помощи чужих богов. Река Ярмук, где кончалась власть Бааля, — для него не граница. Ему принадлежала страна до самой Синайской пустыни, Иордан, страна Господня. Господь благословил его и окажет ему помощь. Поэтому Бааль из Башана не осмелился тронуть его, Ифтаха, когда он поднялся на крышу его дома.

VIII

На пятом году своего пребывания в пустыне Ифтах захватил город Рамот-Башан и окрестности.

Хотя его владения к северу от Ярмука уже включали в себя четыре города, он по-прежнему продолжал странствовать по пустыне. Его домом была меняющая место палатка. И только его приближенные, двадцать один человек личной охраны, точно знали, где он находится.

Весной следующего года он занял город Суккот-Башан. Бесчисленное количество эморитов в городе оказало ожесточенное сопротивление. Ифтаха ранили в плечо. Он пришел в ярость. Может быть, эта рана — козни бога Бааля, столь могущественного здесь, на севере? А может, это предупреждение Господа? Ведь Пар предостерегал его… Но кто бы ни нанес удар: Бааль или Господь, Ифтах злился. Не обращая внимания на рану, он вернулся в страну Тоб.

Когда он пришел к себе в палатку, его сильно лихорадило. Искусная во врачевании Кассия взяла на себя заботы о нем. Она настояла, чтобы он лечился и отдыхал в палатке или рядом, на воздухе. Он подчинился, удивленный и огорченный. Его окружали родные и близкие — жена, дочь, Пар, Кассия, Эмин. Ифтах ругался, что уже почти лето, а так много нужно сделать до наступления зимы. Пар утешал:

— До зимы ещё почти двести дней, Ифтах.

— Разве тебе точно известно, что я собираюсь предпринять летом? — с насмешкой в голосе спросил его Ифтах.

Пар, смущенный присутствием посторонних, ответил:

— Думаю, ты возьмешь город Мааку, чтобы округлить свой Башан, и чтобы легче было защищаться от царя Абира…

Ифтах повеселел.

— Ты — умник, — сказал он Пару. — Да, я захвачу город Мааку, а ещё Рекоб. Тогда в наших руках будет семь областей, а это хороший счет.